Третья сила - Сергей Михайлович Голубицкий

Мы уделили так много внимания дихотомии Первой и Второй Сил, представленной в сознании турецкого общества, не только потому, что загадочным образом аналогичная конструкция выстраивается сегодня и в политической жизни нашего Отечества (явление ubi et orbi «Справедливой России»).

Нам также хотелось обратить внимание читателей на химеричность обеих идеологий: формулы «госкапитализм + общественный модернизм», с одной стороны, и «экономический либерализм + общественный консерватизм» — с другой. Для ясности картины позволим себе игривую аналогию: Вторая Сила Турции — это некое соединение Немцова с Чубайсом в экономике и Проханова с РПЦ — в общественной жизни. Представили химеру? Содрогнулись? То-то и оно.

Теперь можно сформулировать и главную интригу нашей истории: стоит ли ожидать появления на турецком горизонте Третьей Силы, реализующей более осмысленную формулу «либерализм в экономике + модернизм в общественной жизни»? Судя по

Koсs Holding, ответ — положительный: сегодня эту империю возглавляет внук Вехби Мустафа Коч — человек, чье образование (Lyceum Alpinum Zuoz в Швейцарии и Университет Джорджа Вашингтона в США) не оставляет ни малейшего сомнения в том, какие экономические и общественно-политические идеи он исповедует. Наблюдая за последними телодвижениями

Koсs Holding — от адаптации корпоративной фанк-культуры до активности в сфере планирования семьи, — можно предположить, что новый вектор развития компании выстраивается по американской бизнес-модели, которая, в свою очередь, и представляет собой квинтэссенцию Третьей Силы. Что ж, поживем — увидим.

Королевство Югославия / Андрей Михайлович Буровский

Монарха Югославии католики называли королем, а православные — царем. Декретом от 1929 года королевство делилось на девять бановин, то есть административных провинций, без учета национальности обитателей бановин. Католики-хорваты отличались от православных только верой и обычаями. В «Государстве Хорватия» пытались создать особый «хорватский язык», и без особого результата.

Православные сербы у власти. Это напрягает хорватов. Большинство из них до поры до времени лояльны правительству. Но существует движение усташей, то есть повстанцев. Усташи борются с центральным правительством Югославии. Они хотят создать этнически чистую Хорватию. Основатель движения Анте Павелич опирается на Италию. С территории Италии он руководит своим движением.

Усташи организовали несколько десятков взрывов на железных дорогах. Для этого они прикрепляли мины замедленного действия к поездам, идущим из Австрии в Югославию. После этого усташи стали высылаться из Австрии. Они убивали «врагов хорватского народа», то есть чиновников Югославии и вообще всех, кто им не нравился.

Самым известным из преступлений усташей стало убийство в Марселе 9 октября 1934 года короля Югославии Александра I и французского министра иностранных дел Луи Барту. После этого правительство Югославии объявило чрезвычайное положение. Югославские службы безопасности ловили и убивали оппозиционеров. Международная общественность, разумеется, орала о «преступлениях власти». Художества усташей прощались им точно так же, как преступления народовольцев и марксистов.

Газета Завтра / Владимир Шемшученко «ИМПЕРИЯ НЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ»

***

     Империя не может умереть!

     Я знаю, что душа не умирает.

     Империя — от края и до края —

     Живёт и усечённая на треть.

     Оплаканы и воля, и покой,

     И счастье непокорного народа…

     Моя печаль совсем иного рода —

     Она созвучна с пушкинской строкой.

     Пусть звякнет цепь! Пусть снова свистнет плеть

     Над теми, кто противится природе!

     Имперский дух неистребим в народе.

     Империя не может умереть!

     ПЕТЕРБУРГ

     На продрогшем перроне и пусто сегодня и гулко.

     Милицейский наряд прошагал безучастный, как снег.

     Точно так же глядел на меня, выходя на прогулку,

     Насосавшийся крови двадцатый сдыхающий век.

     Ах, ты память моя! Я прощаю, а ты не прощаешь,

     Отпусти же меня, помоги мне обиду забыть,

     Ничего не даёшь ты взамен, даже не обещаешь,

     Кроме ветхозаветного — быть!

     Славный выпал денёк, с ветерком, до костей пробирает.

     Гололёдец такой — ну, совсем, как у Данте в аду…

     Я всем мозгом спинным понимаю — меня забывает

     Полусонный вагон, убывающий в Караганду.

     Он забудет меня, одиноко ржавея на свалке,

     Как забыли меня все, кому я тепло раздарил.

     Здесь, в несломленном городе, люди блокадной закалки

     Отогрели меня, когда жить уже не было сил.

     Смейтесь, братья мои! Нам ли нынче стонать и сутулиться!

     Смейтесь, сёстры мои, — вы затмили достойнейших жён!

     Посмотрите в окно… Кто метёт и скребёт наши улицы!? —

     Это дети оравших в безумии: "Русские, вон!"

     ***

     Пения ангелов ты не услышишь

     И громогласно не грянешь — Ура!

     Ты попищишь, как церковные мыши,

     И дезертируешь — во вчера.

     Плач о погибели — просто умора.

     Где тебе смерть принимать на миру.

     Ждёшь своего приговора

     На сатанинском пиру.

     Господи! Предки-то были какие —

     Песни о них распевают ветра…

     Град на Днепре — под десницею Кия!

     Град на Неве — под десницей Петра!

     ***

     Когда во имя своё в надежде на подаянье

     В строку, словно гвоздь, вбиваю для рифмы слово "стихи",

     Я забываю о том, как страшно без покаянья

     В гордыне своей пред Богом ответствовать за грехи.

     К чёрту стихи о стихах! Из либеральных становищ

     Гаденький слышится шёпот: "Христос никого не спас…"

     Ленивого разума сон уже не рождает чудовищ –

     Проще простого нынче чудовищ делать из нас.

     Божьего страха нет. Не тяготясь виною,

     Витийствуют фарисеи и продавцы любви.

     Скукожился шарик земной — яблочко наливное —

     От смрада кадящих Ваалу на жертвенной царской крови.

     Покуда с бесовской властью лобызаются архиереи,

     Всё отдаю, чтоб увидеть имперский полёт орла,

     И королевские лилии, кровью последней Вандеи

     На руинах республики отмытые до бела!

     ***

     На писательском фронте без перемен…

     Плюнуть некуда — гении сплошь да пророки.

     Не скажу, что ведут натуральный обмен, –

     Друг у друга воруют бездарные строки.

     На писательском фронте без перемен…

     Кто-то пьёт, как свинья, в круговой обороне,

     Доживая свой век с вологодской Кармен,

     Кто-то лютых друзей в Комарове хоронит.

     На писательском фронте без перемен…

     Кто-то ходит с пером в штыковую атаку,

     Чтобы сдаться в итоге в почётнейший плен,

     Наигравшись с друзьями в газетную драку.

     На писательском фронте без перемен…

     Пересуды, раздоры, суды и пирушки,

     А в итоге, увы, разложенье и тлен.

     Выпьем с горя! Содвинем заздравные кружки!

     На писательском фронте без перемен…

     ***

     Как много в городе снега!

     Бери и стихи пиши.

     В вагоны метро с разбега

     Прыгай, буянь, греши.

     До хрипоты с судьбою

     Спорь — не теряй лица.

     За женщину — только стоя!

     За Родину — до конца!

     И пусть второму — корона,

     А третьему — соловьи…

     Ты первый! Крылья грифона —

     Твои!

     Взлетай и лети… Так надо!

     Не возвращайся назад —

     Писательские заградотряды

     Поэзию не щадят.

1

(обратно)

Федор Михайлович Достоевский, 915. А. Ф. БЛАГОНРАВОВУ

19 декабря 1880. Петербург

Петербург 19 декабря/80 г.

Милостивый государь Александр Федорович,

Благодарю Вас за письмо Ваше. Вы верно заключаете, что причину зла я вижу в безверии, но что отрицающий народность отрицает и веру. Именно у нас это так, ибо у нас вся народность основана на христианстве. Слова: крестьянин, слова: Русь православная - суть коренные наши основы. У нас русский, отрицающий народность (а таких много), есть непременно атеист или равнодушный. Обратно: всякий неверующий и равнодушный решительно не может понять и никогда не поймет ни русского народа, ни русской народности. Самый важный теперь вопрос: как заставить с этим согласиться нашу интеллигенцию? Попробуйте заговорить: или съедят, или сочтут за изменника. Но кому изменника? Им - то есть чему-то носящемуся в воздухе и которому даже имя придумать трудно, потому что они сами не в состоянии придумать, как назвать себя. Или народу изменника? Нет, уж я лучше буду с народом; ибо от него только можно ждать чего-нибудь, а не от интеллигенции русской, народ отрицающей и которая даже не интеллигентна.

Но возрождается и идет новая интеллигенция, та хочет быть с народом. А первый признак неразрывного общения с народом есть уважение и любовь к тому, что народ всею целостью своей любит и уважает более и выше всего, что есть в мире, - то есть своего бога и свою веру.

Эта новогрядущая интеллигенция русская, кажется, именно теперь начинает подымать голову. Именно, кажется, теперь она потребовалась к общему делу, и она это начинает и сама сознавать.

Здесь за то, что я проповедую бога и народность, из всех сил стараются стереть меня с лица земли. За ту главу "Карамазовых" (о галлюсинации), которою Вы, врач, так довольны, меня пробовали уже было обозвать ретроградом и изувером, дописавшимся "до чертиков". Они наивно воображают, что все так и воскликнут: "Как? Достоевский про черта стал писать? Ах, какой он пошляк, ах, как он неразвит!" Но, кажется, им не удалось! Вас, особенно как врача, благодарю за сообщение Ваше о верности изображенной мною психической болезни этого человека. Мнение эксперта меня поддержит, и согласитесь, что этот человек (Ив. Карамазов) при данных обстоятельствах никакой иной галлюсинации не мог видеть, кроме этой. Я эту главу хочу впоследствии, в будущем "Дневнике", разъяснить сам критически.

За сим примите уверение в моих искреннейших и лучших чувствах. Вам совершенно преданный

Федор Достоевский.

Об авторах - Борис Немцов

Борис Немцов — один из известнейших российских демократических политиков. Однако известность — не главное: Борис по праву считается одним из самых искренних и неравнодушных политиков в нашей стране, не боящийся открыто высказываться по поводу происходящего в России.

До начала политической карьеры Борис, выпускник радиофизического факультета Горьковского государственного университета им. Лобачевского, работал в области теоретической физики и астрофизики, занимаясь проблемами физики плазмы, акустики и гидродинамики. Активную политическую карьеру начал еще в конце 1980–х, борясь с планами строительства в Нижнем Новгороде атомной котельной. В 1990 году был избран в Верховный Совет РСФСР.

Б. Немцов имеет за плечами уникальный опыт государственного управления и публичной политики. В 1990–е — эффективный губернатор, пользующийся широкой народной поддержкой, четырежды завоевывавший несомненное большинство голосов на выборах в Нижегородской области. В 1997–1998 годах работал вице–премьером российского правительства, министром топлива и энергетики, и в этом качестве начинал важнейшие системные экономические реформы, в частности — реформу инфраструктурных монополий, коммунальную реформу. Автор важнейших антикоррупционных законов о госзакупках, программы предоставления жилья для военнослужащих, подготовки управленческих кадров за рубежом. Многие из предложенных им преобразований, призванных сделать Россию современным демократическим государством с эффективной экономикой, были положены в основу программы социально–экономического развития страны 2000 года, реализация которой позже оказалась провалена президентом Путиным.

В 1997 году Немцов отстоял «Газпром» в жесткой схватке с Вяхиревым и Березовским, не позволив приватизировать компанию за бесценок. Среди других важных итогов его деятельности — разработка системы упрощенного налогообложения малого бизнеса (вместе с Ириной Хакамадой), принятие правил равного доступа к трубопроводам «Газпрома» для независимых газодобывающих компаний.

В 2000–2003 годах Немцов возглавлял демократическую партию и одноименную фракцию в Государственной думе «Союз правых сил». В 2004–м, не попав в следующий состав Думы, ушел из политики — однако в 2007–м совершил громкое возвращение, в качестве одного из лидеров предвыборного списка партии СПС. Сказанные им впервые за долгое время в эфире государственных телеканалов слова правды о происходящем в путинской России стали глотком свежего воздуха для многих неравнодушных граждан нашей страны.

Владимир Милов — представитель новой генерации российских либеральных политиков. В свои 35 лет он уже имеет за плечами серьезный опыт государственного управления — в 1997–2002 годах он работал в федеральных органах исполнительной власти, всего за 5 лет пройдя путь от ведущего специалиста Федеральной энергетической комиссии до замминистра энергетики. В. Милов был одним из главных разработчиков российских энергетических реформ, призванных повысить эффективность энергетического сектора страны.

В. Милов — автор разработанной в 2002 году концепции реформы «Газпрома», направленной на преодоление нарастающего дефицита газа и предотвращение галопирующего роста цен на газ для российских потребителей. Эта концепция была отметена с порога президентом Путиным, в результате чего сегодня дефицит газа в России ощущается все острее, а цены ускоренными темпами приближаются к европейским. Милову принадлежит основное авторство принятого в 2003 году пакета законов о российской электроэнергетике, впервые создавших правовую базу для развития и реформирования российской электроэнергетической отрасли.

Добровольно покинув правительство в конце 2002 года, он стал крупнейшим российским независимым экспертом в области энергетики, получив, кроме того, и широкое международное признание. В последние годы В. Милов стал известен как публицист, его острые, критические статьи в таких российских изданиях, как «Ведомости», «Коммерсантъ», Газета.Ру, The New Times снискали ему славу смелого, честного и квалифицированного политика.

Пути авторов доклада часто пересекались. Оба пришли в федеральные правительственные структуры в 1997 году, период начала нового этапа российских реформ — переход от хаотичных преобразований к системным. Оба профессионально занимались проблемами энергетики, ключевыми для нашей богатой энергетическими ресурсами страны — Б. Немцов в 1997 году был министром топлива и энергетики, В. Милов в 2002 году дослужился до замминистра. Оба — ответственные политики, не замешанные в коррупции и активно боровшиеся с ней в период работы на государственной службе.

Интернет:

www.nemtsov.ru

www.milov.info

Федор Михайлович Достоевский - 472. M. П. ФЕДОРОВУ 11 мая 1873. Петербург

11 мая/73.

Милостивый государь Михаил Павлович,

Я помню, что несколько месяцев назад охотно дал согласие на переделку моей повести "Дядюшкин сон" в комедию. Но чрезвычайно смутно припоминаю обстоятельства и забыл Ваше имя.

Но согласие я дал - Вашему ли брату или сам написал Вам, не помню. На теперешнее письмо Ваше опять с охотою отвечаю согласием. Если Вам удастся - буду очень рад; если же нет, то достоинства моей повести (если только в ней есть они) от неудачи Вашей на сцене не потеряются. А так как мое согласие, кажется, доставит Вам удовольствие, то и не думаю медлить им.

Впрочем, очень бы желал предварительно прочесть Вашу пьесу. Так как Вы теперь заняты экзаменами, то, мне кажется, дело терпит. Когда же будет Вам возможно, то пришлите мне прочесть. Переправлять я не буду, волочить дело тоже, и если увижу, что чуть-чуть возможно, то так и напишу Вам. Вы извините меня, пожалуйста, за мое откровенное предположение неудачной переделки. Пусть останется лишь предположением; ведь я совершенно не имею удовольствия знать Вас. Но повторяю: если б переделка Ваша была и слаба, но возможна хотя бы только чуть-чуть, то я не воспрепятствую Вашим намерениям.

Я не знаю, поставите ли Вы на афишах, что сюжет заимствован из моей повести, или нет? Мне всё равно; но когда пришлете Вашу рукопись, то уведомьте меня.

Адресуйте как адресовали.

Примите уверение в совершенном моем уважении.

Покорный слуга Ваш

Федор Достоевский.

Разрушительные теленовости, Михаил Веллер

Жителю России ежедневно формируют мировоззрение катастрофического периода. Он уже свыкся с выживанием среди наводнений, ограблений, обрушений и взрывов. Поселки смывает, здания горят, самолеты падают, автомобили сталкиваются, поезда сходят с рельс, а вот интервью с вором, а это трупы боевиков. Теперь про погоду.

Стоп, ребята, стоп. Цифирьки дайте-ка.

Итак. В России. Ежегодно. Гибнет. На дорогах — 30 000. Тонут — 15 000. Опиваются спиртным — 40 000. Убивают — 30 000. Пропадает без вести — 30 000. Падают с крыш, балконов, окон, деревьев, столбов — десятки человек по стране в день. Суют в станки все части тела и отрывают — ежедневно. Кусаются псами, бодаются быками — что ни час. Съедаются крысами и травятся крысиным ядом — десятки в неделю. Кончает самоубийством, вешается, вскрывает вены, бросается под поезд — 25 000 в год. Съедаются свиньями и медведями, а также товарищами по побегу из зоны. Сосульками с крыш по голове — десятки трупов по стране каждую весну. Бьет током в ванных — чище электрических стульев в старой Америке. Еще можно насмерть подавиться шашлыком и запариться в сауне.

То есть. Независимо от экстраординарных событий телевидению хватит в любой миг и ординарных, чтобы выпуск новостей превратить в репортаж из гибнущей цивилизации. Ресурс несчастий у нас — единственный, которому не грозит истощение. Кажется, что Россия закончит свое существование, а несчастья все еще будут продолжаться.

Однако. Вот в Америке. Там торнадо и ураганы просто беспрерывно. Сдувает и смывает еженедельно целыми поселками. С убийствами и катастрофами у них чуть похуже, чем у нас, но вполне достаточно, чтобы заполнить сотню федеральных каналов на 24 часа в сутки. Однако страстей в США по ящику куда и куда меньше наших.

Ребята. Мы что — труполюбы?

Экстаз саморазрушения охватил русише ТВ?!

У «них» ведь там, на Западе, тоже цензуры нет. Но и таких потоков крови и грязи с экранов и страниц не несется!

Слушайте. И Япония, и четверть территории США, и многие районы Азии куда катастрофичнее с точки зрения климата, чем Россия. Почему только наш министр чрезвычайных ситуаций мотается, как веник?

Нам вдалбливают мысль. Что наша судьба — жить в условиях катастроф. И власти тут не виноваты. М-да?

Когда вместо страховых компаний — русские воры, тогда вместо страховых выплат — министр чрезвычайных ситуаций. Вот и вся политика.

Нет. Не вся.

Журналист в ответ на обвинения в любви к нездоровым сенсациям и крови с клубничкой скажет: «Если самолет долетел по расписанию — это не новость. Новость — если он разбился». И будет прав. Да.

Но есть отдельный жанр — «теленовости катастроф». Это отдельная передача, отдельное время, отдельная компоновка сюжетов, отдельная этика и т.д. Почему наши многоразовые ежедневно новости сделаны почти исключительно в жанре как раз телекатастроф и происшествий? В стране происходит хоть что-то, кроме указов нашего любимого и очаровательного президента и катастроф?!

Объясняю. Объясняю цинично. Катастрофа — это рейтинг передачи. Рейтинг — это стоимость телерекламы. Рекламный блок при новостях — это доход телеканала. Телеканалы кормят народ катастрофами, потому что им за это платят. Рекламодатели. Долларами.

А хотите дальше? Что толкают рекламодатели? Импортный западный ширпотреб. В основном.

А хотите результат? Вывод? Схему?

Русское телевидение кормит сведениями о сплошных несчастьях русский народ, формируя у него пессимистическое мировоззрение, пофигизм, неврозы, неуверенность во всем окружающем, садистские наклонности и мазохистский национальный комплекс — чтобы западный производитель сбывал больше товара на российском рынке.

Это не парадокс и не домыслы, деточки мои. Это элементарная правда, вычлененная из воплей о свободном рынке и праве на свободу информации.

Вы уроды. Недоумки. Стадо для чужой прибыли. Возникает ощущение, деточки, что прежде свободы надобно вам вложить ума. Сказать, посредством каких предметов и через какое место?

Ну — кого еще сегодня убили? Что сгорело? И немедленно заесть это «Данон».